Мотивы евангельской притчи о блудном сыне в повести А.С.Пушкина «Станционный смотритель»

В центре развития «Бемби» есть возможность получать качественные репетиционные услуги по разным предметам, в том числе по русскому языку и литературе. Следствием таких занятий становятся публикации материалов урока на страницах нашего сайта. Так, для семиклассников мы уже опубликовали несколько статей:

Подготовка к суммативному оцениванию. Анализ стихотворения О.Сулейменова «Волчата»

Анализ эпизода из комедии Д.И.Фонвизина «Недоросль»

Д.И.Фонвизин. Комедия «Недоросль»

Суммативное оценивание темы. Анализ эпизода из рассказа Р. Бредбери "Зеленое утро"

Подготовка к суммативному оцениванию по литературе (7 класс)

Анализ эпизода рассказа М.Зощенко «Аристократка»

Анализ рассказа М.Зощенко «Обезьяний язык»

Данная статья начинает публикацию материалов по «Станционному смотрителю» для подготовки семиклассников к  суммативному оцениванию.

У «Станционного смотрителя» в цикле пушкинских повестей особая роль. Эта повесть – центр и вершина «Повестей Белкина».  Из нее, как из посеянного зерна, прорастут в русской литературе новые темы, а на поставленные вопросы еще долго  предстоит искать ответы.

 Дорожная тема из лирики перейдет в прозу и сделает из путника, обращенного в себя, рассказчика, чей наблюдательный неравнодушный взор увидит в истории Самсона Вырина и его дочери не только вечную тему отцов и детей, но и драму жизни простого человека.  Это станет открытием в русской литературе. А вплетение в канву повествования евангельской притчи о блудном сыне придаст истории из частной жизни глубокий смысл.

 

1. Роль и значение притчи о блудном сыне в сюжете повести

Притча – нравственно-поучительный жанр, в котором типизируются жизненные ситуации (то есть выявляется сходство между ними) и используется прием аллегории. 

Блудный –-   о человеке, покинувшем какое-либо содружество, коллектив, привычные занятия в поисках новых, иных занятий, новой среды, а впоследствии вернувшемся к прежнему (из четырехтомного «Словаря русского языка» под редакцией А.П.Евгеньевой).

2. Небольшое отступление о картине Рембрандта «Возвращение блудного сына».

На восприятие словесного описания библейских картинок из повести накладываются наши представления об этих событиях, которые мы получаем из культурного контекста.

История о блудном сыне – самая известная из всех библейских сюжетов, самая вневременная. Она много раз становилась предметом изображения в живописи. Детальное рассмотрение картин способно обогатить и конкретизировать наше понимание вечного сюжета. Одним из самых значительных живописных интерпретаций евангельской притчи является картина Рембрандта «Возвращение блудного сына», которая находится в Эрмитаже. Всякий, кто хоть раз видел ее, понимает, что это величайшее полотно из всех, что когда-либо создавались рукой художника. Грандиозную картину можно рассматривать бесконечно. Она так же глубока по содержанию, как и сама притча. Свойство голландского мастера наполнять свои полотна символами общечеловеческого значения проявляется в этом произведении наиболее полно.

Картина изображает момент встречи отца и сына. Сын только что переступил порог отчего дома и, увидев отца, опустился на колени. Так становятся перед иконой. Зритель видит натруженные ступни коленопреклоненного сына, его спину, бедное одеяние.

Живописные мазки великого мастера способны заменить слова. Все это выразительно иллюстрирует то, что осталось за пределами картины. Жизненный путь словно «написан» на спине сына, обессиленного физическими и моральными страданиями. Сын в раскаянии припадает к отцу, который безмолвно принимает его покаяние.

Молчание отца красноречивее слов. Его просветленный лик, обрамленный, словно ризой, богатым одеянием насыщенного цвета, воспринимается как символический образ всепонимания и всепрощения. Это один из самых незабываемых образов Рембрандта.

Лежащие на плечах блудного сына руки передают глубокую нежность отца.

Лицо сына, прижатое к груди отца, скрыто от зрителей, но для нас это очевидно, что оно выражает искреннейшее раскаяние.

Мы, зрители, вместе с героями картины переживаем торжество истины.

Это подчеркнуто композицией картины, в которой отец и сын представлены в нерасторжимом единстве.

Не только цвет, но и свет выполняет объединяющую функцию: «Единство главной группы хочется назвать не двуединством, а триединством, ибо сын и отец сплочены светом. И этот третий компонент придает единству группы символический смысл духовной целостности».  Фигура отца как бы повторяет очертаниями арочный проем двери. И этот прием усиливает мотив безоговорочного принятия блудного сына. Отец является выразителем идеи, которую сын вначале отверг, а потом пришел к ней через осознание того, в чем согрешил перед отцом.

Хочется отметить, что   Иисус, рассказывая эту притчу, придавал этой истории иной смысл. Он заключается в нашем возможном отступлении от веры. И, что бы ни произошло, Бог всегда примет раскаявшегося грешника.

Как же появляется тема блудного сына в повести Пушкина?

Рассмотрим вместе с рассказчиком скромную обитель Самсона Вырина, пока он заполняет подорожную. Уют и чистота скромного жилища с цветочными горшками на подоконнике подчеркивают теплоту отношений между дочерью и отцом, который гордится и ее красотой, и хозяйственностью, и умением расположить к себе любого, кто бы ни остановился в доме смотрителя для перемены лошадей. Что еще, кроме цветов и яркой занавески, украшает комнату? Может показаться странным выбор в пользу нравоучительных картинок, иллюстрирующих библейскую историю блудного сына. Почему они здесь? Чем является эта притча для хозяина дома и его дочери? Не случайно рассказчик дважды скажет о них – в начале повествования и во время второго посещения домика смотрителя. Возможно, в семейной традиции Выриных было заложено сверять по ним свою жизнь?

Важно отметить, что картинок, иллюстрирующих события библейской притчи, на стене было четыре. Каждая посвящена одному эпизоду евангельской истории. Запомним это, так как они соотносятся с четырьмя сюжетными поворотами пушкинской повести, которые будут связаны с дочерью смотрителя.

Посмотрим, как Пушкин вводит в сюжет притчу. Лаконичная, скупая на выразительные средства пушкинская проза здесь полна выразительных эпитетов: «беспокойный» юноша торопится навстречу новой жизни и «поспешно» покидает отчий дом. На этом этапе конфликт отцов и детей разрешается принятием отцом требования сына о выделении ему состояния. Запомним: сын покидает дом с молчаливого согласия отца, который понимает, что младший из наследников хочет выбрать свой жизненный путь. А опыт, как известно, – «сын ошибок трудных» … Об этом – первая картинка.

Начало свободной жизни богатого молодого человека достаточно типично: праздность в окружении «ложных» друзей и «бесстыдных» женщин, пока есть деньги. Все это изображено на второй картинке. Как обнищавший блудный сын пасет свиней и разделяет с ними их трапезу, мы видим на третьей картинке.  Кульминационный момент драмы: к сыну приходит осознание свершившегося, наступает раскаяние. Он может продолжать жить так, стараясь выбраться из нищеты. Но блудный сын решает вернуться, чтобы отец принял его раскаяние и простил.

Сюжет финальной сцены: «добрый» отец в том же колпаке и шлафроке выбегает к нему навстречу. Сын становится на колени. Радости отца нет предела. Он заказывает обильную трапезу, велит заколоть в честь возвращения сына тельца.

Кто же из небольшой системы персонажей повести станет воплощением блудного сына в обстоятельствах жизни провинциальной России первой половины 19 столетия?

 

Мы понимаем не случайность количественного соотнесения эпизодов из притчи с сюжетным развитием истории Дуни.  Вспомним, как это показано в повести. Рассказчик встречает в домике смотрителя прелестную голубоглазую девушку. Потом переводит взгляд на убранство скромного жилища смотрителя и видит библейские картинки. Внимательно их разглядывает. В это время ему подадут лошадей, которые умчат его отсюда, но красота, обходительность Дуни  навсегда остаются в его памяти, а ее прощальный поцелуй… «Ни один не оставил во мне столь долгого воспоминания», - напишет он.

Через несколько лет рассказчик вновь в этих местах. Но что случилось? Ни цветов, ни уюта. Запустелое жилище спивающегося старика.

И только картинки, иллюстрирующие притчу, на своих местах как подсказка о том, что история Дуни идет на фоне притчи. Но не сливается с ней.

За стаканом рома поведал смотритель историю о том, как зимним вечером появился у них молодой гусар-красавец, влюбился в Дуню и разыграл болезнь.

Добившись ответного чувства, увез плачущую, но несопротивляющуюся девушку на тройке в Петербург.

Третий эпизод, связанный с Дуней, тоже дан в передаче отца, разыскавшего беглянку в Петербурге. Он понимал, что  судьба  обольщенной бедной  девушки может быть самой печальной,  так  ее сословное положение всегда будет препятствием для законного заключения брака.  Не в состоянии повлиять на ход событий, он, прежде чем покориться судьбе, попытался спасти дочь: «Авось приведу я домой заблудшую овечку мою». Он уверен, что ее ждет судьба блудного сына: очутиться на улице в нищете. Весь жизненный опыт подсказывал ему такой финал.

Но опасения отца, думающего, что соблазнитель скоро бросит Дуню и выгонит на улицу, не оправдались.   Эта часть истории, как и ее финал,  контрастирует с  притчей о блудном сыне.  Все оказалось сложнее.

История неравной, трудной любви Дуни и Минского дана только в самом начале. Предугадать счастливый конец этой неравной связи не взялся бы никто. Отец же теряет главную жизненную опору и защиту от жизненных невзгод. Отец спивался от тоски и одиночества, но дочь, вопреки нравоучительным картинкам о блудном сыне, не приехала его навестить. Не была и на похоронах отца. Почему?

Может быть, ей не разрешал это сделать Минский. Но, возможно, что Дуня, выросшая на притче о блудном сыне и знавшая своего отца, боялась приехать, не получив законного положения в обществе.

Четвертый эпизод рисует нам ее возвращение на роскошной карете шестерней – блистательной барыни с тремя маленькими барчатами и черной моськой. Но ведь это не совсем возвращение.  Даже сейчас, спустя годы, она не специально приехала к отцу, а проезжала мимо.

И ей оставалось только лежать на могиле и горько плакать. Отчего она плакала?  Оттого, что не застала отца живым? Оттого, что она поняла, как несчастен был ее отец и она тому виной? Никто не знает. Пушкин ответа не дает, оставляя читателю право выбора.

Так счастлива ли Дуня?

Мы не знаем, какой ценой на самом деле Авдотье Самсоновне далось ее новое положение в свете. Понятно, что знатная и богатая семья ротмистра Минского (чин ротмистра в гвардии равен армейскому подполковнику) была против неравного союза. Да и разрешение на брак гвардейского офицера мог дать только государь, который вряд ли одобрил женитьбу на дочери простого солдата. Так что законно ли положение Дуни и ее детей в светском обществе, остается только догадываться.

Но цена за призрачное счастье заплачена сполна. Это подчеркнут картины осеннего пейзажа, которые сопровождают события финала произведения: «Серенькие тучки покрывали небо; холодный ветер дул с полей, унося красные и желтые листья со встречных деревьев».  А рассказ о красивом появлении доброй барыни в финале повести омрачен печальным описанием кладбища. Это «голое место, ничем не огороженное, усеянное деревянными крестами, не осененными ни единым деревцем».

Раскаявшийся блудный сын вернулся к отцу и успел попросить у него прощения. Дуня нашла по возвращении только одинокую могилу – «груду песка, в которую врыт черный крест с медным образом». Она вернулась слишком поздно. И ее запоздалое раскаяние уже ничего не исправит. Но искренняя жалость к отцу и понимание своей вины прочитываются в скупых финальных строчках повести: Дуня «легла здесь и лежала долго». В этом – глубокое осознание дочерней вины, которую ей хочется загладить. Она зашла в деревенскую церквушку, призвала попа и дала ему денег – для вечного поминания умершего.

Образ Дуни предстает в повести не совсем отчетливо.  Нам приходится только догадываться о ее мыслях и чувствах, потому что героиня всегда дана в восприятии то рассказчика, то ее отца, то ямщика, то рыжего мальчишки, поведавшего о внезапном появлении красивой барыни с барчатами. Большая дорога с ее соблазнами вторглась в мир маленьких людей. И отец не смог защитить дочь от искушения.   Что с ней будет дальше?  Мы не знаем. Хочется верить в доброту и порядочность Минского, который дал старику честное слово и будет его держать.

Жизненная история дочери станционного смотрителя похожа на библейскую притчу и одновременно не похожа.   Дуня, как и библейский блудный сын, убежала от отца на поиски счастья, но нашла его, в отличие от блудного сына.  Но прочно ли ее благополучие? Счастлива ли она?

Возможно, отец ошибался в своих предположениях о том, что «не ее первую и не ее последнюю сманил проезжий повеса, а там подержал да бросил».  А история Дуни – исключение. Она хотела быть счастливой. Но в ее счастье не нашлось места для любимого отца. Есть предположение А.Ахматовой о том, что «Вырин погибает именно потому, что не верит в возможность счастливой развязки». А как думаете вы? Он же увидел красавицу дочь в роскошной комнате, но не успокоился. И жизнь без Дуни для Самсона Вырина – трагедия. И мы сочувствуем горькой судьбе «маленького человека».

Блудная дочь получила возможность иной судьбы, чем изначально ей была предначертана. Дочери открывают свои пути. Они могут быть легкими и трудными, радостными или печальными. И они могут не укладываться в схемы принятых нравственных норм, образуя новое звено в культурно-историческом опыте поколений. Евангельский сюжет пронизывает времена и создает единое поле нравственного закона, по которому строятся отношения в семье. Но жизнь гораздо сложнее, и ее перипетии могут привести к неожиданным результатам. Непоколебимая пушкинская вера в победу добра звучит в «Повестях Белкина» вопреки драматическому развитию сюжета.

В.И.Сахаров: «С помощью Пушкина постигаем мы подлинную цену человеческого счастья. Оно никогда не бывает простым и легким. За него надо все время бороться, за него надо уметь платить, и иногда цена бывает для человека неподъемной».

Такой может быть пушкинская интерпретация притчи о блудном сыне в повести «Станционный смотритель».

Центр развития «Бемби»